Потолок поднимайте, плотники; Симор. Вводный курс

Джером Дэвид Сэлинджер
 Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс
 Моей матери
 Если остался еще на свете читатель-любитель – или вообще такой, кто просто читает и бежит, – я прошу его или ее с невыразимой нежностью и благодарностью разделить посвящение этой книги на четверых – с моей женой и детьми.
 RAISE HIGH THE ROOF BEAM, CARPENTERS and SEYMOUR – AN INTRODUCTION by J.D. Salinger. Copyright © 1955, 1959 BY J.D. Salinger, RENEWED 1983, 1987 by J.D. Salinger Russian language rights arranged with the J.D. Salinger Literary Trust through the Andrew Nurnberg Literary Agency, Moscow, Russia. © Немцов М., перевод на русский язык, 2021 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021 Потолок поднимайте, плотники
 Однажды ночью, лет двадцать назад, когда нашу огромную семью взяла в осаду свинка, мою самую младшую сестренку Фрэнни вместе с колыбелькой и прочим переселили в комнату, по всей видимости лишенную микробов: в ней я проживал со старшим братом Симором. Мне тогда исполнилось пятнадцать, Симору – семнадцать. Часа в два меня разбудил плач нашей новой соседки. Несколько минут я полежал бездвижно, не вмешиваясь, послушал рев, пока до меня не донеслось – по крайней мере, так ощутилось, – что на соседней кровати зашевелился Симор. В те дни мы на тумбочке между кроватями держали фонарик – на крайний случай, который, насколько мне помнится, никогда не выпадал. Симор этот фонарик зажег и выбрался из постели. – Мама говорила, бутылочка на плите, – сообщил я. – Я ей давал недавно, – ответил Симор. – Она не голодная. В темноте он дошел до шкафа и поводил лучом взад-вперед по стопкам книг. Я сел на кровати. – Что будешь делать? – Думал, может, ей что почитать, – ответил Симор и взял книгу. – Да ей же десять месяцев, елки-палки, – сказал я. – Я знаю, – ответил Симор. – У них есть уши. Слышать они умеют. Историю, которую Симор читал той ночью Фрэнни при свете фонарика, он очень любил – то была даосская история. До сего дня Фрэнни клянется, что помнит, как Симор читал ей: Князь Цзиньский Му[1] сказал Бо Ло: – Года твои преклонны. Есть ли у тебя такие сородичи, которым я могу доверить поиск лошадей? Бо Ло ответил: – Хорошего коня можно выбрать по общей стати и виду. Но превосходный конь – тот, что не подымает пыли и не оставляет следов, – есть нечто эфемерное и мимолетное, он ускользает, как воздух. Таланты же моих сыновей вообще залегают на плане пониже: сыновья мои способны по виду опознать хорошего коня, но не сумеют опознать превосходного. Однако есть у меня друг, некто Цзю-фан Гао, торговец топливом и овощами, кой в том, что касается лошадей, ничем не уступит мне. Прошу тебя, повидайся с ним. Князь Му так и сделал, после чего отправил торговца на поиски скакуна. Три месяца спустя тот вернулся с известием, что скакуна отыскал. – В Шацю, – добавил он. – Что за конь? – спросил князь. – О, мышастая кобыла, – был ответ. Однако за ней кого-то послали, и оказалась она вороным жеребцом! В большом раздражении князь послал за Бо Ло. – Этот твой друг, – сказал он, – которому я поручил искать коня, все перепутал. Да он не способен даже определить пол и окрас животного! Что вообще он может знать о лошадях? Бо Ло удовлетворенно вздохнул. – Неужто он ушел уже так далеко? – вскричал он. – Ах, тогда он равен десяти тысячам таких, как я. Никакого сравнения меж нами. Гао зрит духовное устройство. А удостоверившись в сути, забывает обыденные подробности; сосредоточившись на внутренних свойствах, упускает из виду внешнее. Он видит то, что хочет видеть, а не то, чего видеть не хочет. Он созерцает то, что должен, и пренебрегает тем, на что смотреть не нужно. Гао – столь умный ценитель лошадей, что способен оценить нечто превыше лошади. Когда коня доставили, он и впрямь оказался превосходным животным. Я привел здесь эту историю не просто потому, что изо всех сил непременно советую родителям или старшим братьям десятимесячных малышей хорошую прозу вместо соски, – вовсе не поэтому. Ниже следует рассказ о дне свадьбы в 1942 году. Рассказ, по моему мнению, самодостаточный, у него есть начало и конец, а также смертность человеческая – все в нем свое. Однако, сдается мне, я должен отметить, поскольку сим фактом располагаю, что жениха сегодня, в 1955 году, уже нет среди живых. Он покончил с собой в 1948-м, когда проводил с женой отпуск во Флориде… Хотя, несомненно, клоню я вот к чему: после окончательного ухода жениха со сцены мне так и не удалось припомнить такого человека, кого хотелось бы отправить на поиски лошадей вместо него. В конце мая 1942 года потомство – числом семеро – Леса и Бесси (Гэллахер) Гласс, ушедших на покой артистов варьете сети «Пантажис»[2], разлетелось, как гласит нелепое выражение, по всем Соединенным Штатам. Я, к примеру, по старшинству второй, лежал в гарнизонном лазарете Форт-Беннинга[3], Джорджия, с плевритом – небольшим сувениром, доставшимся мне после тринадцатинедельной пехотной муштры. Двойняшки Уолт и Уэйкер расстались целым годом ранее. Уэйкер находился в лагере отказников в Мэриленде, а Уолт где-то на Тихом океане – либо на пути туда – со своей частью легкой артиллерии. (Мы никогда не знали наверняка, где Уолт в тот или иной миг пребывает. Переписка ему никогда не давалась, и после его смерти до нас дошло очень мало информации о нем, почти никакой. В конце осени 1945 года он погиб в Японии от невыразимо нелепого несчастного случая, какие бывают в армии.) Тяпа, старшая из моих сестер, которая хронологически идет между двойняшками и мной, служила энсином в «Волнах»[4] и время от времени бывала по службе на военно-морской базе в Бруклине. Всю весну и лето она занимала в Нью-Йорке ту квартирку, которую мы с моим братом Симором, считайте, почти забросили после призыва. Двое младших в семье – Зуи (мальчик) и Фрэнни (девочка) – жили с родителями в Лос-Анджелесе, где отец по заказу киностудии спекулировал талантами. Зуи сравнялось тринадцать, Фрэнни – восемь. Оба каждую неделю выступали в детской радиовикторине, называвшейся – с пикантной иронией, вероятно типичной как на одном побережье, так и на другом, – «Что за мудрое дитя». Периодически, как, возможно, мне следует здесь упомянуть, – точнее, в тот или иной